Бабу Машу мы встретили в парадной, где женщина с трудом поднималась по лестнице до 4 этажа. Но это оказалось не единственной проблемой: соседи по квартире ушли, взяв с собой ключи и заодно забыв о своей пожилой соседке
«Неси ты половину печенья, сынок, домой. Как они захотят есть, тогда они и прибегут, и скажут: «Вот дай нам, что ты там показывал…». Вот они запросят, вот как!»
Мы с надеждой звонили в дверь, но все попытки были тщетны
Мария Гришкова живет в коммунальной квартире с соседями, которых даже не знает. Мы предложили бабе Маше чай и печенье, но она отказалась. А вот на наши вопросы, сидя в коридоре в ожидании ключа, ответила с удовольствием
— Мария Александровна, как давно вы живете на Васильевском острове?
— Ой, ребята, так давно, что мыслей в голове даже не осталось. До войны жила в деревне, потом пришлось переехать сюда, на Малый проспект 13, в коммуналку. Другого выхода не было: немцам тоже нужны были «хаты».
— А что соседи ваши, не знали, что вы собирались уходить?
— Я выхожу редко, ноги не позволяют, а лифт не работает. Его должны были отремонтировать еще 13 марта, но так и не смогли. Так что лучше дома сидеть. Только сегодня решила прогуляться, впервые за…Ой, да я и не помню уже. Они ушли, а куда - да Бог их знает.
— Как же так, разве вы вообще не общаетесь? Вы знаете хотя бы что-нибудь о них?
— Бригадиры они или колхозники понятия не имею.
От чая баба Маша отказалась: не привыкла, что кто-то может что-то дать просто так
— А кем работали вы?
— Я работала на заводе по производству масла «ЛенЖирКомбинат» сначала в качестве рабочей, иногда бригадиром. Мы многое делали, делали вместе. Я работала честно. Но строгая была. У меня характер такой, мало не покажется.
— Есть ли у вас любимые места на Васильевском острове?
— Что тут любить, когда нужно было брать больше и нести дальше, и пахать, и пахать, и пахать…
— Может быть, когда придут ваши соседи, вы сможете нам показать семейные фото?
— Да какие там семейные. Внуков у меня подавно нет. Детей, можно сказать, тоже. Я осталась уже одна…Вон, сын недавно приходил, поднимал все эти архивы, никому не нужные.
— Значит, сын все-таки есть. А как же помощь? Материальная?
— Я вам так скажу: заначки у меня нет, поэтому махать руками особо не приходится. В день пенсии в дверь стучит курьер, приносит деньги и уходит. Плата за коммунальные платежи высокая. А кроме пенсии я больше ничего ни от кого не получаю.
Вот так в подъезде за пятнадцать минут я узнала о бабе Маше, Марии Александровне Гришковой, больше, чем ее соседи по коммуналке за многие годы. Печально, что ее история далеко не единственная.
